И с особой, пронзительной силой все воспоминания, все, что жило когда-либо в моем осеннем городе, что происходило, пело, дышало – оживает, наполняет темные улицы, и вот нет уже чужих прохожих, чужих лиц – все они – мое, мои воспоминания.