И все же, осень – очень странное время: время, когда затихает привычный мир, затихает и оживает, обретает свою настоящую душу, свой свет, и никакого труда не составляет заметить, как улыбаются, ожив, как шепчут что-то тихо-тихо дома, деревья и фонари. И им наперебой шепчут вдруг ожившие, обредшие плоть воспоминания. И весь этот шепот сливается в одну единственную сказку, которую, как не жаль, мне не под силу пересказать. Но из всех слышанных мною за всю жизнь эта сказка – сказка осеннего города – моя любимая. Вот еще одна ее частичка: окраина города, тихий район старого леса, прудов и больших белых домов со светящимися окнами. И над всем этим старый сказочник – едва загоревшийся фонарь.

Мокрое серое шоссе и потускневшие от влаги желтые листья на земле, удивительные цвета – настроения, настроения светлой печали, невозможности помнить все, всю свою жизнь так чисто, хорошо и едино как в эти короткие дни осеннего затишья. Место, которое знаю с детства, маленькая церковь с черными куполами на окраине старого леса. Церковка, стены которой всегда были чуть серые от влаги. Долгое время она была закрыта, но потом ожила, свет загорелся в окнах на самой окраине леса. В церковке всегда было тепло и особенно сильно пахло свечным воском. Лучшее место после долгой прогулки во влажном и темном холоде осеннего леса.

Завод. Белая труба с ярко-красными полосами, капелька яркости на темно сером городском небе. Еще один оживший дом, дом с картинок в книжках, которые я любила в детстве, дом, отпускающий в небо новые, пушистые облака. Неотъемлемая черта моего осеннего города, никогда не казавшаяся мне темной, или печальной. Еще один оживший дом. Оживший дом, с красно белыми трубами и со своими сказками.

А вот и старый лес, действительно волшебное место. У леса есть родник, а у родника озеро. Одни люди приходят сюда и освещают родник, другие приходят и оскверняют. А еще приходят дети, они разговаривают с родником, и доверяют ему свои тайны. Я говорю, конечно, о детстве души, ведь нередко видела здесь и стариков, рассказывающих роднику свои истории. А еще у леса есть круглая полянка, на которой не растет трава. И неведомо кем много десятков лет назад, вколоченный в землю черный столб. Сказки этого леса я узнала первыми в жизни, ведь когда я оказалась здесь впервые, человеческого языка я еще не понимала.

И, наконец, сам город, ожившие дома, тысячи светящихся окошек, тысячи сказок. Дома дремлют, или потягиваются, подставляя спины последним лучам заходящего солнца. И один из них – знакомый дом, дом в который я вошла два года назад, дом, в котором живет золотая пыль и который, как мне приснилось однажды, умеет летать. Той ночью я встала, и, боясь заснуть и потерять столь дорогую мне минуту, подошла к окну, осенний туман застилал город внизу, города не было видно, лишь, похожая на облака пелена. Дом летел, светилась золотая пыль.

Осенний город и старый сказочник – фонарь. Он уже загорелся, хоть солнце только начало клониться к горизонту, но ведь осенью на земле всегда чуть темнее. Солнце, в этот день неяркое, нежное, такое, что не больно смотреть и свет от него бледный, но удивительно красивый, розовато золотой свет, придающий четкость очертаниям. Солнце сладко дремлет на фонаре, а еще на фонаре дремлет герой одной любимой мной сказки – солнечный котенок.

И, наконец, два самых важных в моей жизни, в осенней сказке моего города, образа. Сентябрьская зарисовка, такой же закат, старое шерстяное одеяло, золотой свет и самая счастливая, самая глубокая и осознанная минута моей жизни. И освещенный изнутри, чуть схожий с фонариком на новогодней елке, автобус, который умеет летать, который однажды, в далеком детстве, пролетел мимо меня, показав мне мою первую осеннюю сказку.

Год за годом, осень за осенью, самые лучшие ожившие воспоминания. Мой осенний город. Вот, пожалуй, и все на это раз, новый исписанный листик отпускаю по ветру, еще один оттенок той сказки, что, наверное, никогда мне не удастся пересказать, но пересказать которую я буду мечтать всегда. Чтобы не дай бог не забыть, ничего не забыть. Ведь осень – такая короткая, что порою кажется, будто она просто приснилась, заметенная первым снегом.